Полфэндома в моём лице трудилось над этой травой)))

[number-zero]

Название: Игра по моим правилам. Ч. 1
Автор: Эмбер Элмор ака Rippling Ophelia ака Сонька Эманси
Фэндом: Клеймор
Пейринг: Офелия/Ундина
Отказ: герои не мои, но горячо любимые.
Жанр: экшн, ну и без ангста не обошлось.
Рейтинг: R, и то исключительно за кишки на ёлке.
Размер: как получится.
Предупреждения: префэм, в перспективе фэм. Кровища, мясо, страдания душевные и телесные, возможно ООС.
Саммари: Когда кажется, что удача сама плывёт в руки, задумайся – не заманивают ли тебя в ловушку…
От автора: да-да, для  just Vera – как и обещала. Наслаждайся)

До дна, допьяна напиться лихой пляской поединка. Вдыхать страх врага и запах его крови, а выдыхать ярость – обжигающую, безумную. Тело реагирует быстрее мозга, двигаясь с грубоватым, варварским изяществом, и каждая мышца звенит от напряжения, скручиваясь в тугой жгут. Пробудившийся – чудовищный скорпион в хитиновой броне толщиной в три ладони. Чтобы пробить её, нужна воистину нечеловеческая сила. Но Одиннадцатая способна выцарапать тварь из ходячей крепости – невелика проблема для той, кто каждый день вступает в смертный бой с целым миром. Два тяжёлых меча рассекают воздух со свистом и сыто вязнут в плоти монстра. Ещё, ещё! Получай, тварь! Падай, сдохни!!! Адреналин бьёт в голову, и волна восторга, настоящего, дурманящего, накрывает её – ведь так страстно, так сочно можно только рубить врага, ощущая, как трава под ногами становится скользкой от его крови пополам со своей собственной.
Повержен. Груда бесполезного мяса. Целая стая мух уже собралась на внезапное угощение. Оттереть о траву кровь с мечей и найти укромное местечко, где можно будет залечить раны… и тут полуметровое жало впивается между лопаток. Как, почему? Ведь Пробудившийся изрублен чуть ли не на куски, и из щели в панцире виднеются едва заметно пульсирующие кровавые ошмётки, бывшие некогда внутренними органами… Пульсирующие?! Лишь заметив, что груда мяса отползает в смыкающуюся перед глазами багряную пелену, воительница почувствовала, как по перебитому позвоночнику медленно расползается паралитический яд.
Холодно. Отчего так холодно?!
Внезапный покой.
Тишина.
Тьма.

Несколько часов полного забытья, и Ундина потихоньку стала приходить в себя. Свежесть раннего утра сменила ядрёная жара полдня, солнце нещадно жгло поляну и раскинувшееся на ней тело. Но ни отойти, ни даже отползти в тень Одиннадцатая не смогла: пронзительная судорога рвала мышцы выше раны при любой попытке пошевелиться, нижнюю же часть Ундина не ощущала вообще. Туман в голове глушил устало тупую мысль: беспомощна. Сейчас не только Пробудившийся, Йома или волк, но даже самый распоследний хорёк мог отъесть у неё полноги, а Ундина даже не смогла бы прогнать его. Нужно ждать, пока тело само справится с ядом, но как же мучительно бездействие!.. Отвратительно.
Отвратительно.

Снова сознание погружается в спасительное беспамятство. Бред выбрасывает из памяти имена и лица людей, воспоминания о которых заперты в самых тёмных подвалах подсознания, и двери их заколочены, и дороги туда забыты… Но руки по-прежнему сжимают эфесы двух мечей, своего и… впрочем, мертвецам оружие ни к чему – так ты всегда считала, Одиннадцатая?! Ни к чему – как и память.
Ни к чему. Забывай, забывай снова, как клеймор, который холодит левую ладонь, выпал из обмякшей руки той, ради которой тебе хотелось дышать.
Солнце. Уже не раскалённое полуденное, а утомлённо алое, запутавшееся в ветвях елей. Вечереет. С трудом, но удалось вырвать волосы из засохшей лужи крови и сесть, поддерживая гудящую голову. Прямо перед собой в траве Одиннадцатая увидела конверт.
«Пробудившийся, которого ты упустила, двигается на север. Дождись подмоги, и отправляйтесь в погоню»
Проклятые черноробые!.. Пока Ундина подыхала от ран и яда, кто-то из этих прохиндеев был здесь, оставил сообщение – но и не попытался хотя бы оттащить с солнцепёка, не говоря уж о том, что ему ничего не стоило бы угостить воительницу инъекцией антидота. Впрочем, Ундина и не ждала ничего подобного: Организации совершенно всё равно, выжила бы она сегодня или нет.
Стоп. Подмога?
«Это ещё зачем?! Неужели я и во второй раз дала бы атаковать себя со спины?.. Нет уж, сама справлюсь, а эта кем-бы-она-ни-оказалась пусть катится обратно в свой район»
- Так-тааак… - услышала Ундина за спиной незнакомый голос и по привычке вскинула мечи в защитном жесте, - ну ты и бойню здесь устроила, - обитый стальными пластинами сапог пнул кусок панциря с ошмётком сизой плоти внутри, - А кишки на ёлке – это так задумано? Мне нравится, простенько и со вкусом. Ого, какая ты образина…
Ундина не сразу поняла, что последняя фраза пришелицы относится к ней. Лишь когда выскочка в белой робе и доспехах Организации залилась ехидным смехом, полукругом обходя сидящую на траве Одиннадцатую, до раненной воительницы дошло, что насмехаются над ней.
- Есть одна верная примета, - прошипела Ундина, искоса следя за пришелицей, - кто хамит, тот может недосчитаться пары-тройки рёбер. Кто ты такая, пупсик, и откуда взялась в моём районе?
Девушка по-хозяйски расселась на испачканном засохшей кровью валуне, перебросила через плечо длинную косу и воткнула перед собой в землю меч:
- Моё имя слишком известно, чтобы произносить его вслух, - взгляд презрительный, с насмешкой, но при этом изучающий. Странные глаза, страшные.
Ундина покосилась на меч воительницы и едва сдержала изумлённый вздох. Круг, перечёркнутый сверху вниз. Номер четыре. Офелия.
Офелия, легенд о которой ходит больше, чем обо всей первой десятке вместе взятой. Её именем пугают новобранцев. Её мастерству завидуют. Её коварства боятся. Говорят, она безумна. Говорят, она сражается так, будто ни капли не верит в собственную смерть. Впрочем, мало кто остался в живых из тех, кто видел Четвёртую в деле.
- Позавчера ты упустила милейшего зверька, который, оставив на этой поляне половину своей требухи, рванул аккурат на север, то есть в соседний район. В мой. Я получила приказ разыскать тебя и взять с собой на охоту, но… - Четвёртая недобро прищурилась, - видишь ли, мне не нужна напарница. Особенно, имеющая привычку поворачиваться к врагу спиной.
«Позавчера? Бой произошёл сегодня утром! Неужели я валялась здесь почти три дня?!»
- Вот и договорились, - Ундина наградила выскочку саркастичным оскалом, - я догоняю скорпиона, а ты идёшь своей дорогой.
- Ай-ай-ай, какая самоуверенность, - прощебетала Офелия нараспев, - если тебе удалось ранить бяку, это ещё не означает, что ты сможешь её убить. Разве что свалишься с дерева бяке на голову и раздавишь своим весом, - снова звонкий смех. В груди Ундины закипела злоба: может, Одиннадцатая и не из тех красавиц, портретами которых аристократы украшают свои гостиные, но пара тумаков пигалице явно пошли бы на пользу.
Воительницы оказались на ногах одновременно, одна с проворством ящерицы, вторая – тяжело дыша и скрипя зубами от ещё не полностью отступившей боли. Вторая оказалась выше первой на целую голову.
- Ну ты… - Офелия закатила глаза, изображая крайнюю степень восторга, - да ты просто огромная! Невероятно, чудовищно огромная! Эй, признайся-ка… - голос Четвёртой источал сладкий яд, - сколько дрожжей мне нужно съесть, чтобы меня точно так же раздуло?!
Тихий, но уверенный и не сулящий ничего хорошего голос потонул в издевательском смехе:
- Прочь с дороги, выскочка. Как бы я не растоптала тебя ненароком. Я доделаю свою работу, даже если мне придётся пройти через твой район.
- Даже если тебе нужно будет перешагнуть через мой труп?! – Четвёртая веселилась от всей души, - Слушай, у меня прекрасная идея. Давай устроим дуэль. Кто победит, тот и пойдёт добивать лапушку-скорпиона.
«Болтали, атаки Четвёртой невозможно парировать. Если это хоть в половину правда, принимать вызов – чистейшее самоубийство»
Прочитав сомнение на лице Ундины, Офелия отбросила меч в сторону и скорчила умилительную мордочку:
- Ну пожааалуйста, поиграй со мной! Можно даже сразиться без оружия, что уравняет наши шансы.
Теперь пришла пора смеяться Ундине:
- Пупсик, посмотри на меня, - Одиннадцатая сжала кулаки, каждый размером с голову Офелии, - если я достану тебя хоть раз, второго раза уже не потребуется. Твоя хвалёная боевая техника без меча бесполезна, а моя сила останется при мне.
- Вот и чудненько, - Четвёртая восторженно взвизгнула, но вдруг резко посерьёзнела, - Играть будем до момента, когда одна из нас окажется на земле, а вторая сможет устоять на ногах. Если победишь ты… - Офелия задумалась, - то я уступлю тебе четвёртый номер. Но если случиться победить мне… - недобрый огонёк в серебряных глазах напротив полыхнул адским пламенем, - ты станешь моим оруженосцем.
Ундина не поверила собственным ушам. Она служит в Организации наверняка дольше, чем выскочка живёт на свете, и многое повидала, но чтобы номер в первой пятёрке доставался кому-либо так легко…
- Ха, принимается! – Ундина воткнула мечи в пень, - если помну маленько, не обижайся.

Пара секунд ожидания. Глаза в глаза, цепко, стараясь предугадать зарождение будущей атаки ещё до того, как кулаки взметнутся навстречу друг другу, выискивая брешь в обороне. Ну, кто первый?! Ундина ухмыльнулась, в мыслях уже ломая кости противнице. Пробный выпад. Офелия уходит изящно, заливаясь развесёлым смехом.
«Вертишься, значит? Ну-ну…»
Стоит загнать под деревья – в чаще уворачиваться сложнее. Прижать бы вон к тем кустам… Четвёртая отскакивает от лобовой атаки, оставив клочки рукава в диком малиннике.
«Посадить бы тебя в него голым задом. А что, так и сделаю, когда заполучу твой номер!»
- Мне по-прежнему скучно! - пронзительный взгляд, с насмешкой, - Шевелись, бей! Иначе бить буду я! – последнюю фразу Офелия пропела, заговорщически подмигнув противнице.
Ундина яростно зарычала, схватив воздух там, где только что вертелась Четвёртая.
- Ссстерва!..
Быстрее, быстрее!!! Удары месят воздух в миллиметре от юркого тела, уходящего от атак со змеиной гибкостью. Вместо ехидной рожицы, кулак вдребезги разбивает кору случайно попавшего под раздачу дерева, а второй, метивший в горло, и вовсе пронзает пустоту. Вдруг резкая боль в животе – у Ундины потемнело в глазах от ярости. Как?!
Как четвёртая умудрилась контратаковать так молниеносно?! Изящный кулачок скользнул по мышцам пресса по касательной – Одиннадцатой удалось уйти от прямого удара, но пришлось открыться сбоку, чем не постеснялась воспользоваться Офелия, отвесив внезапно сильный и грубый удар под рёбра. Досада застряла в горле злобным шипением: ну, выскочка, разозлила – теперь убегай! И снова кулаки уходят в никуда, но Одиннадцатая всё же теснит Четвёртую к малиннику. Офелия не видит угрозы в колючих зарослях, а зря. Треск рвущейся ткани зазвучал для Ундины музыкой: нет, царапины, густо покрывшие локти противницы, вовсе не остановили бы воительницу Организации из первой пятёрки, зато…
Лихая бравада враз сползла с лица Четвёртой, сменившись крайней степенью изумления, когда цепляющиеся за одежду колючки помешали ей блокировать удар Ундины, а при попытке уклониться, она лишь запуталась в малиннике волосами. Офелии не составило бы труда освободиться, оставив шипам добычу из клочков одежды и целого пучка волос, но Ундина не собиралась ждать, пока противница окажется на свободе. Сцапав её за косу одной рукой и прихватив за обманчиво тонкие запястья другой, Одиннадцатая вытащила Четвёртую из кустов и смачно приложила головой о ближайший ствол. Сверху посыпалась хвоя, а на кору брызнули первые капли крови.
- Тебе всё ещё скучно, пупсик?! – Ундина намотала косу себе на кулак поудобнее и снова ударила Офелию лбом о дерево. Та взвизгнула, забилась в руках противницы – но с силой Одиннадцатой ей явно было не тягаться, - Было! Скучно! Станет! Весело!
Каждое слово – новая встреча ствола с лицом воительницы. Ундина ликовала. В результате поединка она и не сомневалась, но до чего же приятно поставить на место ехидную выскочку, возомнившую себя непобедимой. Вколачивать, вминать голову врага кору, наблюдая, как глаза напротив постепенно стекленеют, а кровавое пятно всё шире расползается по стволу.
Напряжённое как тетива арбалета тело обмякло внезапно, повиснув в руках победительницы. Ундина остановилась, тяжело дыша. Лоб, висок, правый глаз Офелии покрывало месиво из крови, лоскутов содранной кожи и волос. Наверняка поваляется пару часов и придёт в себя – лишь бы не забыла о пари. Остаётся лишь отбросить тушку Четвёртой на землю, подтверждая свою победу…
Пальцы Ундины разжались за миг до того, как Офелия, уже падая, успела сбить Одиннадцатую с ног отчаянным пинком в голень. Земля опрокинулась навстречу обеим воительницам, и Четвёртая оказалась прижата к траве тяжёлым телом противницы.
- Подловила, хвалю… - Ундина на всякий случай до хруста заломила руки Офелии, отчего та, жалобно пискнув, затихла: крайне неразумно брыкаться, когда лежишь лицом вниз под грузом вомногократ превосходящего тебя по силе противника, - А теперь я встану, но ты останешься лежать. Усекла? Встану – я. Посмеешь дёрнуться, вырву тебе руки.
Недовольное сопение было ответом. Ундина ухмыльнулась, чуть ослабила хватку… и этого хватило, чтобы Офелия, немыслимо извернувшись, по-совиному выкрутив шею под невозможным для любого человек и даже клеймора углом, впилась в губы Одиннадцатой жадным поцелуем.

«…на войне нет места чувствам. И та, что прикрывала твою спину, та, что вместе с тобой день за днём становилась безжалостным зверем, что бинтовала твои раны и не забывала при этом шутить, что всё будет хорошо… Та, из чьей руки выпавший меч ты хранишь как самое дорогое и единственное своё сокровище… Кажется, так она целовала тебя, орущую от боли во время трансформации, когда плоть Йома выедала человеческую душу, превращая тебя… вас обеих… в оружие?.. В пушечное мясо на этой бесконечной и бесполезной войне…»
Незнакомые, но такие же страстные, требовательные губы, разбудили незванные воспоминания, похороненные под ворохом наполненных тупой тоской дней. Тяжесть мечей за спиной – зачем, зачем?! Чтобы не забыть, никогда не забыть, сколько бы ни старалась Одиннадцатая вырвать из сердца ту, которая…
Вдруг резкий толчок в грудь – и Ундина отброшена на лопатки, а стоя над ней, во всю веселится Офелия:
- Нет… ну ты… ты бы видела свою рожу, когда я тебя… - слова потонули в ехидном смехе.
- Тварь, - процедила Одиннадцатая. Теперь навсегда Одиннадцатая, ведь победа выскользнула прямо из-под носа, но её почему-то совершенно не жаль. И даже вовсе не хочется теперь переломать кости выскочке, способной потешаться над чувствами поверженного противника. Если Ундина что-то и ощущала в этот момент, то лишь бесконечную усталость. Пустоту, звенящую в голове. Людям свойственно заполнять эту пустоту обильным ужином и глотком доброго вина, дружеской беседой у ласкового огня в очаге, но клейморам не положено и этого.
- Вставай, - узкая ладошка бесстрашно протянута распростёртой на земле противнице. Знает, стерва, знает, что громила, только что готовая выпотрошить живьём, теперь абсолютно сломлена, - Оруженосец. Раз таскаешь два меча, то и с тремя справишься.
Офелия лучезарно улыбнулась, но едва заметный тёмный огонёк в её глазах красноречиво сулил побеждённой воительнице, что её злоключения только начинаются.